Итак, продолжение ...
читать дальшеДжонни развернулся и вышел из спальни. Прогрохотав по лестнице, как всегда, поскользнулся на дурацком лоскутном коврике и ввалился в кухню. Странная вещь – люди, которых ничем не проймешь, способны вывести из себя в мгновение ока. Лал, обладавшая небесным, космическим спокойствием, в последнее время могла довести Джонни до исступления одним лишь взглядом. Тем самым чуть равнодушным, прохладным взглядом, которым однажды околдовала.
Постояв в нерешительности у дверей, Джонатан наконец двинулся к телефону, что висел на противоположенной стене. Он с самого начала подозревал, что Лал откажется сопровождать его, поэтому в голове у него давно уже крутилось имя и номер телефона. Еще одно воспоминание, которое вот-вот могло обрести плоть. И имя ему было Ханна.
Когда-то они были вместе, и Джонатан точно знал, что никто и никогда не любил его так, как Ханна. Они расстались из-за глупой ссоры, он даже не помнил, что послужило причиной. Сам Джонни вряд ли питал к ней столь уж серьезные чувства, поэтому ушел, не заметив ее слез. И вот теперь, два года спустя, встретил ее на улице, когда возвращался с работы. Трудно сказать, кто удивился и испугался больше. Ханна выглядела растерянной, смущенной, видно было, что ей не терпится сбежать подальше от неприятных воспоминаний. Он испытывал такие же чувства, но, вместо того, чтобы вежливо попрощаться и нырнуть в машину, пригласил ее в кафе. И что странно, она согласилась.
Он нажал на кнопку, отчего та надрывно пискнула, медленно потянулся к следующей... Вспомнил Лал, размахивающую кистью. И решительно набрал оставшиеся цифры.
- Алло, Ханна? Привет, это Джонни, помнишь такого?..
Следующим вечером Джонни стоял у зеркала и поправлял галстук. Лал за его спиной перебирала в пальцах кисточки длинного шарфа, который она нацепила неизвестно зачем. Вообще, она одевалась как истинный художник: вязаные пончо, классические береты и цветастые платки, перчатки с обрезанными пальцами, юбки ниже колена и тому подобное. Да уж, непривычно будет видеть ее в платье. Ханна – другое дело. Высокая тонкая брюнетка, она в любом наряде выглядела гармонично.
- Ты вернешься поздно? – тихо спросила Лал.
- Не знаю, - растягивая слова, ответил он. – Может быть, мы с Ханной еще покатаемся после вечеринки.
- С Ханной? – спросила она, едва заметно нахмурившись. – Это та, которая ...
- Да, она.
Тут ему пришлось спрятать улыбку при виде ее растерянного отражения.
- Она передавала тебе привет. Знаешь, ты понравилась ей, когда мы были вместе на выставке.
- Спасибо, - отозвалась Лал. – Скажи ей, чтобы как-нибудь зашла в гости. Она чувствует искусство. Интересная девушка.
- Ладно, - кисло ответил Джонни.
Лал тихо вышла, оставив его наедине с вечными сомнениями: нужен ли он ей в самом деле?
У нее ведь не было ни дома, ни семьи, когда она приехала в Бирмингем в тот зимний вечер. Как же удивился Джонни, когда она сказала ему об этом. Лал три года ездила по стране, бродила по разным городам. Искала вдохновение, сказала она ему однажды. Но, может быть, она искала дом? Ведь где-то он должен был быть. Джонни очень хотелось верить, что им стал этот город, с его синим сумерками, сизыми туманами и разноцветными осенними днями.
Но разве мог он быть уверен в том, что Лал всегда будет рядом? Так думал он, ведя машину к дому Ханны, и позже, помогая ей подняться по ступенькам ресторана, и танцуя с ней на широкой площадке, подсвеченной мерцающими огнями. Во время танца Ханна была совсем рядом, так близко, как никогда не была Лал. Джонни прижимал ее к себе еще теснее, словно прося, умоляя остаться.
- Джонни, - шелестела она ему на ухо. – Я не забыла, я ничего не забыла. Только скажи, чего ты хочешь, и все будет так. Ты же знаешь, что я люблю тебя, правда? Не можешь не знать.
- Знаю, Ханна, - ответил он тихо, гладя ее волосы.
- Не уходи, и я покажу тебе любовь. Ты помнишь, как мы были счастливы, Джо?
- Помню, Ханна.
Он помнил. Каждый день был наполнен ее любовью, так что под конец он просто растворился в ней и едва не утонул. Уму не постижимо, откуда она черпала душевные силы для такого большого, всепоглощающего чувства.
Пока они сидели в ресторане, пошел дождь. Он был по-осеннему холодным, хлещущим во все стороны, мелким, словно бусины. Он жалобно бился в окна, но развеселившиеся сослуживцы Джонни этого не замечали. Не замечала и Ханна, которая бог весть что подумала о Джонатане, потому что теперь доверчиво заглядывала ему в глаза и кокетливо пила вино из красивого бокала. Он последовал ее примеру и вскоре, к своему великому удивлению, немного расслабился и даже начал отпускать рискованные шуточки, что, впрочем, всегда нравилось Ханне.
Вопреки своему намерению, он не повез ее кататься. Они расстались у ее дома, прячась от косых струй дождя под крышей веранды.
- Ты позвонишь мне? – спросила она как бы между прочим, обняв себя руками и ежась от ветра.
- Да, наверное. Знаешь, Лал хотела пригласить тебя к нам ... ты понравилась ей, когда мы были вместе на выставке, помнишь?
- Конечно, – она мягко улыбнулась, видимо, пребывая в уверенности, что это всего лишь начало. – Спокойной ночи, Джо.
- Сладких снов, - Джонни потрепал ее по щеке и шагнул в непогоду, даже не пытаясь прикрыть лицо от острых, как бритва, капель.
Он приехал домой около двух. Лал еще не спала, тихо сидела в гостиной и смотрела какой-то фильм.
- Привет, - сказала она, когда он вошел.
- Привет.
- Как вечеринка?
- Неплохо. Я был рад увидеться с Ханной, мы выпили, потанцевали, в общем, вспомнили прошлое. Кстати, я пригласил ее зайти как-нибудь к нам, как ты и хотела.
- Отлично, - она улыбнулась ему и как-то неуверенно спросила: - Хочешь завтра пойти со мной к Джерри?
- Ммм ... к фотографу?
- Да. Я хотела посмотреть его новые работы ... Он мог бы снять нас вместе.
Он улыбнулся в ответ:
- Может быть.
«Все не так, - подумал он, поднимаясь наверх. – Она не может быть такой, как все. И ей никто не нужен. И я не нужен».
Он хотел идти спать, но ноги сами понесли его к люку, что вел на крышу. Он открыл его и полез на скользкий, опасно скользкий гребень.
- Я ее не понимаю, - прошептал он с отчаянием. – Совсем. Никак.
Он выбрался из узкого зева люка и уселся на конек, свесив ноги. Затем осторожно встал, сделал пару неверных шагов вперед. Но одна нога предательски скользнула, и он едва не полетел вверх тормашками. Вновь обретя равновесие, он с колотящимся сердцем пошел дальше, пока не дошел до каминной трубы. Там он снова плюхнулся на гребень и обнял рукой холодные мокрые кирпичи трубы. Наверное, он выпил больше, чем надо, раз полез на крышу в такой дождь. Рубашка уже порядочно намокла, мокрые пряди волос липли ко лбу. Он сидел и сидел, и слышал такой привычный свист ветра ... к которому вдруг примешался тоненький голос:
- Джонни!